Владимир Путин объявил о создании «Общероссийского народного фронта» 6 мая. Судя по опросным данным ФОМ, весть об этом без промедления достигла массовой аудитории: 19 мая об ОНФ «знали» или «что-то слышали» 31% респондентов. Это, конечно, чрезвычайно много, если учесть, что политические новости не очень занимают российскую публику. Но ничего удивительного тут нет.

Главная причина – электронные СМИ. Среди людей, которые в течение двух недель хотя бы раз в два дня смотрели новости на одном из центральных каналов, «ничего не слышать» об ОНФ могли разве что глухие. А телевизионная аудитория в России большая. В старших возрастных когортах просмотр новостей – это рутина, которой люди следуют вне зависимости от того, интересует их содержание новостей или нет. К тому же кое-кто слушает новости по радио. Подобные привычки, однако, свойственны и населению в целом. Систематически отмирают они лишь в наиболее молодых, образованных и обеспеченных стратах, которые (в отличие даже от аудитории «Маяка») не имеют значения для электоральной социологии.

Не столько альтернативное, сколько дополнительное объяснение состоит в том, что респонденты зачастую стесняются признаться в собственном невежестве: «Все уже знают, а я, старый дурак, не знаю?» Некоторых подобные соображения подталкивают к тому, чтобы солгать интервьюеру, однако чаще работает другой механизм, побуждающий толковать выражение «что-то слышал» абсолютно буквально. Если словосочетание «народный фронт» резонирует хотя бы с чем-то в памяти респондента, то ответ будет положительным.

Это сочетание причин объясняет, почему уровень информированности об ОНФ, за короткое время выйдя на очень приличную высоту, затем повышался довольно медленно: если 19 мая о нем «знали или что-то слышали» 31% респондентов, то 29 мая – 34%, а в июне – 36%. Аудитория политической секции телевизионных и радионовостей стабильна. Можно предположить, что стабильна и доля респондентов, склонных воспринимать политическую информированность как социально одобряемую норму.

Поскольку же в список главных новостей ОНФ попадал редко, да и сейчас не входит в их число, то до конца августа эта ситуация качественно не изменится. Очевидно, что интенсификация освещения политических вопросов в электронных СМИ, которая неизбежно произойдет с началом активной фазы избирательной кампании, сможет подкорректировать эту ситуацию. В сентябре-октябре информированных станет больше. Неясно, однако, пойдет ли это ОНФ на пользу.

Во всяком случае, в течение мая динамика была негативной. Если брать население в целом, то доля одобряющих создание ОНФ сократилась с 23% (19 мая) до 17% (29 мая). Правда, параллельно сократилась и доля тех, кому ОНФ не нравится – с 21 до тех же 17%. Естественно, при этом значительно возросла доля респондентов, воздержавшихся от суждения. Но если в населении в целом снижение долей «одобряющих» и «не одобряющих» произошло равномерно, то среди тех, кто «знает или слышал» об ОНФ, доля «одобряющих» снизилась более существенно, с 35% до 26%, чем доля «не одобряющих» (35-32%).

Полагаю, что эта динамика объясняется изменением качества информированности об ОНФ. Естественно предположить, что 19 мая доля респондентов, которые либо солгали о своей информированности, либо действительно что-то слышали об ОНФ, но не соотносили его ни с какой определенной политической тенденцией, была выше, чем 29 мая. Когда же возможностей для такого соотнесения стало больше, то политически незаинтересованное большинство оказалось в тупике и отказалось высказывать оценочные суждения, в то время как среди той части населения, которая более склонна формировать политические установки, они оказались негативными.

С одной стороны, это можно связывать с долгосрочной (пусть слабой и не очень последовательной) тенденцией к снижению уровня поддержки властей, которая наблюдается в современной России. С другой стороны, надо понимать, что вопрос об одобрении новой политической организации, связанной с властью, создает для респондента несколько иную систему координат, чем традиционный вопрос об электоральных намерениях («За какую партию Вы проголосовали бы?...»).

При ответе на этот вопрос существенным моментом является наличие списка альтернатив, каждую из которых респондент, как правило, склонен считать еще менее приемлемой, чем «Единая Россия». При оценке ОНФ этот момент отходит на второй план, и оценка принимает, так сказать, абсолютный характер. Естественно, что доля позитивных высказываний при этом снижается быстрее, чем доля негативных.

Разумеется, нужно учитывать, что именно традиционный вопрос об электоральных предпочтениях моделирует ситуацию голосования, в то время как одобрение или неодобрение создания ОНФ скажется на нем лишь косвенно. Ясно, однако, и то, что за первые недели своего существования инициатива по созданию ОНФ не смогла внести серьезного вклада в преодоление негативной для властей динамики массового сознания. Впрочем, о перспективах этого можно будет судить лишь с началом активной фазы избирательной кампании.