Работаете ли Вы сейчас тем, кем мечтали стать в детстве? Нет?! А когда-нибудь работали тем, кем Вы хотели стать? Нет?! Я тоже нет... Но не расстраивайтесь, ведь нас большинство! Недавний опрос Фонда общественного мнения показал, что почти 60% россиян никогда не работали по профессии своей мечты. Если не считать тех, кто по разным причинам затруднился ответить, и тех, у кого не было в детстве профессии-мечты (таких людей, к сожалению, заметно больше, чем тех, кто свою мечту исполнил), то получится, что нас 70%.

А кем Вы хотели стать в детстве? Врачом или учителем? Космонавтом или летчиком? А может быть, водителем? Как показал опрос ФОМ, именно эти профессии являлись наиболее популярными среди детей: вместе они составляют почти половину профессий, о которых мечтают взрослые в детстве. Мне кажется, не обязательно быть специалистом по детской психологии, чтобы попытаться объяснить такой результат. Дети смотрят на мир другими глазами, нежели мы, взрослые.

До них, к счастью, доходят лишь очень смутные сигналы о «престижности» и «оплачиваемости» профессий, идущие из взрослого мира. Дети выбирают профессии совершенно по другим критериям. По всей видимости, ключевыми из них являются «важность для общества» и «интересность» (отмечу здесь, что, безусловно, профессии-мечты мальчиков и девочек заметно различаются).

Кем же мы стали, повзрослев? Менеджерами разного звена? Экономистами, бухгалтерами или юристами? Рабочими разного уровня квалификации? Продавцами? Да, во многих случаях это так. В рамках этих профессий работает почти половина всех участвовавших в опросе. Все это выглядит как крушение детской наивной мечты о «скалы» взрослой реальности. Но на самом деле эти мечты не рушатся быстро и внезапно, а медленно, но верно умирают.

Первый удар по детским мечтам наносится в школе. С одной стороны, здесь выявляются способности и определяются интересы. С другой стороны, в это время происходит более тесное знакомство с обществом, в том числе до ребенка начинают доходить более четкие сигналы, идущие как со стороны социального устройства, так и со стороны рынка труда. В результате, на выходе из школы, дети уже могут составить свой рейтинг профессий, заметно отличающийся от их мечтаний раннего детства. В топе наиболее престижных профессий среди школьников с заметным отрывом находятся юрист, экономист, программист и менеджер. Врач – на 7-м месте. Преподаватели и учителя, летчики и космонавты, а также водители в этот список просто не попадают.

А кто составляет список работодателей мечты для старшеклассников? На первом месте идет Газпром. Затем Администрация Президента и Сбербанк. Далее – Газпромбанк, Лукойл, Роснефть… И с таким списком сложно не согласиться. Где же тут место врачам и учителям, летчикам и космонавтам? Водители, впрочем, этим работодателям мечты нужны.

Второй удар по мечтам наносится в институте. Большинство абитуриентов поступают на специальности, на которые планировали поступить, заканчивая школу. При этом выбор специальности, значимо зависит от уровня доходов семьи, образования родителей и предпочтений ребенка. Все это только укрепляет разрыв между мечтами и реальностью.

И наконец, контрольный выстрел по остаткам детской мечты производит рынок труда. Серьезные несоответствия между спросом на профессии и их предложением приводят к тому, что значительное количество людей работает не по специальности полученного диплома. Согласно результатам недавнего совместного исследования НИУ ВШЭ и Росстата, среди обладателей дипломов о высшем образовании не по специальности работает примерно половина. Причем примерно четверть выпускников ВУЗов занимается работой, вообще не требующей высшего образования. Среди обладателей дипломов о среднем образовании доля работающих не по специальности еще выше – в среднем более 60%.

В итоге наши профессии-мечты остаются в далеком детстве. Скорее всего, они были обречены с самого начала. Трудно сказать, хорошо это или нет. Мир таков, каков он есть. Но что точно плохо, так это то, что рынок труда и существующая система социально-экономического устройства в целом ориентируют таланты, мечтавшие о прекрасном, на участие в получении ресурсной ренты или в перераспределении благосостояния, но никак не на созидательную деятельность.