Уточним: апокалиптические прогнозы неуместны хотя бы уже потому, что подавляющее большинство граждан, декларирующих желание уехать, исключают для себя саму возможность реализации такого сценария и, собственно, ничего не предпринимают для его воплощения в жизнь. В августе 2012 г. ФОМ задавал респондентам такой же вопрос, но после него людей, выразивших желание навсегда уехать за рубеж, спрашивали: «Как Вы думаете, у Вас получится или не получится уехать за границу навсегда, то есть на постоянное место жительства?» Утвердительно ответили на этот вопрос менее трети (29%) от числа изъявивших соответствующее желание (то есть около 5% от всех опрошенных), тогда как 53% – отрицательно; прочие затруднились.

А еще раньше, в далеком уже 2007 году, респондентов, говоривших, что они хотели бы уехать, спрашивали, делают ли они что-либо для этого, а если не делают – то собираются ли хоть что-то делать. Как выяснилось, практические шаги в этом направлении предпринимали 1% опрошенных, намеревались предпринять – еще 1%, тогда как прочие делать ничего не собирались, о чем и заявляли со всей определенностью. И даже среди тех, кто, по их словам, действовал или собирался действовать, лишь немногие, судя по ответам на уточняющий открытый вопрос, на самом деле готовились уезжать либо активно «зондировали почву» («собираю документы», «ищу работу за границей»). Чаще «практические меры» выглядели не столь практическими: «учу английский», «езжу за границу, общаюсь с людьми», «у меня там парень учится», «развести скотину, набрать деньги и уехать» и т. д.

То есть, повторим, подавляющее большинство российских граждан, которые, по их словам, «хотели бы уехать за границу навсегда», выражали этим ответом – в строгом, кстати, соответствии с грамматической формой вопроса – не намерение, не установку, а некое гипотетическое, «обломовское» предпочтение. Мечтательное сослагательное наклонение: не столько «хочу», сколько «хорошо бы». И нет особых оснований считать, что за последнее время в этом отношении что-то изменилось.

Но сказанное вовсе не означает, что речь идет о вещах несущественных. Динамика подобных настроений, сколь бы далеки они ни были от воплощения в социальные практики, многое говорит о духе времени и долгосрочных трендах социального развития. А динамика в данном случае выглядит следующим образом: в докризисном 2007 г. хотели бы уехать навсегда 14% опрошенных, в мае 2011 г. – 15%, в августе 2012 г. – 17%, в феврале 2013 г. – 19%. Причем надо иметь в виду, что такое умонастроение свойственно, по понятным причинам, прежде всего молодежи: сейчас его демонстрируют 37% молодых, 22% респондентов «первого среднего» возраста (31–45 лет), 11% – «второго среднего» (46–60 лет) и 5% пожилых. Так что если сосредоточиться на младшей возрастной когорте (18–30 лет), то динамика умонастроения, о котором идет речь, окажется куда более впечатляющей: в 2007 г. его демонстрировали 23% молодых, в 2011 г. – 28%, в 2012 г. – 33%, в 2013 г. – 37%.

Тут, понятное дело, у политизированного читателя возникает соблазн напрямую связать эту тенденцию с политическими событиями и стрессами последних лет и интерпретировать ее как проявление протестных настроений, разочарования молодежи в социальных и политических перспективах («карету мне, карету»).

Присмотримся, однако же, к данным последнего опроса, согласно которым, как мы видели, желание уехать за границу испытывают 19% россиян. И обнаружим, что среди респондентов, довольных положением дел в своем регионе, так отвечают 18%, а среди недовольных – 21%. Разница, как видим, есть – но совсем небольшая. Далее: среди считающих, что В. Путин хорошо работает на своем посту (таковых 61%), хотели бы уехать 16%, а среди считающих, что он работает плохо (так полагают 29% опрошенных), – 25%. Разница побольше, но тоже явно не свидетельствующая о поляризации по этому критерию. Наконец, в электорате «Единой России» соответствующее умонастроение демонстрируют 15% опрошенных.

То есть, бесспорно, критически настроенные граждане несколько чаще довольных и лояльных высказываются в пользу отъезда – было бы странно, если бы такой зависимости не существовало вообще. Но если два года назад, в 2011 г., по стране в целом 15% опрошенных говорили о желании уехать, а сейчас, в 2013 г., и среди довольных положением дел в своих регионах, и среди позитивно оценивающих работу президента доля высказывающих такое желание – выше этого показателя (среди сторонников «Единой России» – равна ему), то ясно, что «протестная» интерпретация этой тенденции, мягко говоря, недостаточна.

Участников опроса спрашивали, помимо прочего, о том, какие социальные и экономические проблемы волнуют их в последнее время больше всего. Есть смысл сравнить ответы тех 19% опрошенных, которые, по их словам, хотели бы уехать, и тех 76%, которые этого определенно не хотели бы (некоторые на этот вопрос ответить затруднились). Надо сказать, впрочем, что применительно к большинству проблем – а респонденты выбирали ответы из обширного «ассортимента» предложенных им вариантов – различий не обнаруживается. Но первых, склонных к мечтаниям об отъезде, значительно больше, чем вторых, волнуют «низкий уровень зарплат» (49 и 41% соответственно) – при том, что уровень доходов у них в целом существенно выше, «недоступность, дороговизна жилья» (33 и 26%), «ситуация в сфере образования» (13 и 9%) и «ситуация с приезжими, мигрантами» (13 и 9%). При этом «высокие цены на услуги ЖКХ» и «низкий уровень пенсий, стипендий, пособий» волнуют их значительно меньше, чем остальных. То есть это умонастроение определенно соотносится со сравнительно высокими материальными запросами, претензиями.

Кроме того, оно особенно присуще обладателям высшего образования, жителям мегаполисов, руководителям предприятий и учреждений, квалифицированным «белым воротничкам» (специалистам) – в этих «ресурсных» группах его демонстрируют по 24–26% опрошенных.

Речь, в общем-то, идет не столько об эмиграции (а тем более – не об эвакуации), сколько о глобализации – сколь бы затертым и бессодержательным ни казалось многим это понятие. И чем больше наши сограждане погружены в глобальный контекст (благодаря интернету, Голливуду, «Моей планете», всяческим гаджетам, турагентствам, рекламе, импортным автомобилям отечественной сборки – и т. д., но в особенности – входящим в их повседневность поездкам по миру), тем легче им представить себя в иной стране, в ином социокультурном контексте – и, дав волю воображению, оценить преимущества такой перемены. Кстати, стоит взглянуть на карту: о желании уехать за границу навсегда особенно часто говорят там, где до этой самой границы – рукой подать, где те или иные трансграничные контакты – дело более или менее обыденное: в Приморском крае (39%), Сахалинской области (33%), в Хабаровском крае (31%), в Калининградской области (31%). Да и в Санкт-Петербурге (27%). Хотя нельзя, конечно, сказать, чтобы эта географическая зависимость воспроизводилась повсеместно.

А вот что можно утверждать вполне определенно, так это то, что социокультурные барьеры, некогда препятствовавшие самому возникновению и тем паче высказыванию мысли об отъезде, рухнули давно и, надо полагать, необратимо. По данным прошлогоднего опроса, лишь 18% россиян осуждают сограждан, которые уезжают за границу навсегда (а 75% относятся к ним без осуждения), причем среди молодежи и тех, кому до 45 лет, – всего 9–10%; но даже в старшем поколении о таком осуждении говорят лишь немногим более трети опрошенных (37% против 48% не осуждающих).

Так что же означает, о чем предупреждает устойчивый рост доли помышляющих об отъезде за границу на ПМЖ – или, во всяком случае, допускающих такую мысль в ответ на соответствующие вопросы интервьюеров? Оснований для эсхатологических пророчеств он не дает – речь идет, по преимуществу, не о планах исхода, а о довольно «платонических» умонастроениях. Но тенденция все же достаточно тревожная – хотя бы уже потому, что она свидетельствует о расширенном воспроизводстве предпосылок «утечки мозгов». Свидетельствует она и о низкой доступности социальных лифтов, и о неразвитости, недостаточности или деформации пространств самореализации, и о бесперспективности и опасности ностальгически-изоляционистских фобий.

Словом, тут есть о чем подумать всерьез, без суеты и излишних эмоций.