Апрель выглядел худшим для Обамы месяцем в этом году

Начнем с небольшой ретроспективы. 2 января 2011 года половина американцев (50%) одобряли деятельность президента (соответственно «индекс одобрения» был равен 50%), и примерно четверо из каждых десяти (42%) – не одобряли. До начала апреля доля позитивно оценивавших работу Обамы варьировала в пределах 44–51%, но в целом она была выше 45%. Одновременно негативное отношение к деятельности главы Белого дома разделяли от 47% до 51% американцев, хотя чаще всего в этот трехмесячный период доля не одобрявших находилась ниже 45%-ной отметки. И, что особенно важно, лишь несколько раз доля критиков Обамы на 1–2% пункта превышала долю его сторонников.

9 апреля картина качественно изменилась, и с этого дня до 29 апреля одобрявших деятельность Обамы было, чем не одобрявших. В середине месяца эта разница нескольких дней держалась на уровне 7–9 пунктов. Схожее поведение траектории «индекса одобрения» наблюдалось лишь в августе 2010 года.

Эксперты однозначно объясняют апрельские сдвиги общественного мнения ухудшением состояния экономики, заметным ростом цен на продукты питания и бензин, общим снижением уровня оптимизма в оценке ближайшего будущего.

Почти тридцать лет Организация Гэллапа изучает мнения американцев относительно приоритетов в решении экологических и экономических проблем. В 1984 году шестеро из каждых десяти респондентов (61%) считали, что ради сохранения и улучшения окружающей среды допустимо некоторое сдерживание экономического роста страны. Противоположную точку зрения, согласно которой приоритет должен быть отдан развитию экономики, пусть даже за счет определенного ухудшения экологической обстановки, разделяли вдвое меньше опрошенных (28%). В течение последующих двадцати лет первый показатель снижался, второй рос, но в целом американцы в большинстве своем придерживались проэкологической установки. В конце 2000-х годов острота экономических проблем привела к заметному росту проэкономических настроений. Так, в марте текущего года свыше половины респондентов (54%) отдавали предпочтение развитию экономики, и лишь немногим более трети (36%) – преимущественной заботе о состоянии экологии.

В январе 41% американцев полагали, что экономическая ситуация в стране улучшается, в конце марта таковых была лишь треть (33%). Снижение экономического оптимизма наблюдалось во всех группах населения, даже среди тех, чей доход превышает 90 тыс. долларов в год. В январе каждый второй из них (50%) отмечал улучшение дел экономики, по итогам марта – только две пятых (41%).

В первой половине апреля в длинном перечне проблем, больше всего волнующих американцев, три первые позиции занимали проблемы экономические. Четверть населения (26%) говорила о состоянии экономики страны в целом, пятая часть (19%) – о высоком уровне безработицы, немногим меньшая доля (17%) – о бюджетном дефиците и государственном долге. Столь высокой степени обеспокоенности состоянием бюджета и величиной национального долга не наблюдалось с 1996 года.

Во второй половине апреля несколько более половины опрошенных (55%) констатировали признаки рецессии или депрессии в стране. Неудивительно, что подобные оценки соотносятся с уровнем дохода людей. В группе с доходом свыше 75 тыс. долларов в год признаки экономического спада отмечал каждый второй (52%), среди зарабатывающих от 30 до 75 тыс. долларов таковых насчитывалось 55%, а в группе малоимущих, с доходом до 30 тыс. долларов в год, – две трети (66%). Менее очевиден, но согласуется с выводами многих экспертов тот факт, что оценка состояния национальной экономики зависит и от политических установок людей. Среди республиканцев и в наиболее консервативной части электората – у сторонников «Чайной партии» – наличие признаков рецессии и депрессии отмечали две трети (68%). Менее критичны были независимые избиратели (57%), а в стане демократов соответствующие оценки состояния экономики давали чуть более двух пятых (43%).

Если говорить об апрельской динамике «индекса одобрения» деятельности президента Обамы, то 13–15 апреля она составила 41%, и это было самое низкое значение за все время его президентства, то есть с 20 января 2009 года.

Убийство Усамы бен Ладена

Отношение к Обаме резко изменилось после его выступления 1 мая, когда он сообщил нации об успешной военной операции в Пакистане и убийстве террориста № 1 Усамы бен Ладена. Уже на следующий день эту акцию одобрили 93% американцев, а 79% признали ее важной для повышения безопасности страны. По мнению почти двух третей опрошенных (60%), убийство бен Ладена было предпочтительнее, чем захват его живым, треть (33%) придерживались на этот счет противоположного мнения.

К 4 мая деятельность Обамы одобряла половина населения страны (52%), две пятых (40%) ее не одобряли. Аналогичная статистика мнений была зафиксирована и в опросах, проводившихся 5–9 мая. В целом это были дни наиболее высокого за последние 52 недели признания успешности работы действующего президента.

Замечу, что далеко не все обозреватели предвидели позитивное влияние военной операции в Пакистане на отношение к Обаме. Некоторые считали, что уничтожение бен Ладена никак не повлияет на восприятие политики президента и на ход избирательной кампании. В то же время у аналитиков не было оснований для ожидания значительного и продолжительного проявления так называемого эффекта ореола (halo effect), когда достижения президента в одной области (в данном случае – в борьбе с терроризмом) заметно влияют на общую оценку его деятельности. Обращение к прошлому показывает, что самый сильный эффект ореола наблюдался вслед за событиями 9 сентября 2001 года: тогда «индекс одобрения» деятельности президента Буша-мл взлетел на 35%, и значение этого показателя вернулось к исходному лишь через 105 недель. Если исключить из общей статистики этот уникальный случай, то получится, что рост «индекса одобрения» в результате успешной международной акции президента составляет в среднем 13 пунктов и наблюдается в течение 22 недель. К примеру, после захвата Саддама Хусейна этот прирост был равен 15 пунктам, но через семь недель эффект ореола исчез.

Бонус Обамы оказался заметно ниже среднего, и по мнению многих, его «индекс одобрения» должен был вскоре вернуться к отметке 45%, а затем продолжить падение. Прежде всего такие ожидания объясняли высоким уровнем поляризованности отношения к Обаме: демократы активно его поддерживают, а республиканцы столь же активно противятся его инициативам. К тому же на протяжении почти 20 месяцев значение «индекса одобрения» деятельности президента оставалось в узком интервале 45–51%. Свое объяснение «недолгого эха», вызванного операцией по уничтожению бен Ладена, предложили аналитики компании Rasmussen Reports: речь идет о возросшем у американцев чувстве защищенности от внешних угроз. Во второй половине мая лишь 8% респондентов отнесли проблемы национальной безопасности – такие как борьба с международным терроризмом – к важнейшим, определяющим их сегодняшние электоральные установки. Это на 20 п.п. меньше, чем было в преддверии выборов 2008 года, когда победу одержал Обама, и на 41 п.п. меньше, чем перед выборами 2004 года, когда был переизбран Буш-мл.

Тем не менее модельный анализ Нейла Сильвера позволяет предположить, что однопроцентная «добавка» к «индексу одобрения» Обамы, связанная с уничтожением бен Ладена, сохранится до момента выборов. Соответственно этого «одного процента» не окажется у его республиканского соперника. По оценкам Сильвера, преимущество в 1% в каждом штате может обеспечить заметное увеличение числа сторонников Обамы в команде выборщиков. Изучение электоральной статистики привело Сильвера к следующему заключению: после Гражданской войны (1861–1865) в США было девять президентских выборов, в которых проигравший кандидат мог бы выиграть, если бы в каждом штате он получил на 1% голосов больше, а его оппонент – на 1% меньше. В новое время именно так происходило в 1948, 1960, 1976 и 2000 годах.

Демократы устали ждать...

В название этого раздела вынесено начало одной из недавних статей, в которой обсуждаются причины медленного вхождения республиканцев в избирательную кампанию 2012 года. Среди причин такого поведения республиканских политиков, которым предстоит сражаться сначала со своими однопартийцами, а затем с Бараком Обамой, отмечается прежде всего наличие серьезных социально-политических и экономических проблем, переживаемых США. Похоже, что претенденты на руководство страной не нашли пока тех инструментов разрешения существующих проблем, которые они могли бы предъявить избирателям. Отмечается отсутствие у многих потенциальных кандидатов на пост президента опыта в международной политике. Республиканская партия испытывает дефицит идей, лозунгов, которыми можно было бы сцементировать ее весьма неоднородный электорат; неясно, чем заинтересовать независимых избирателей и тем более как склонить на свою сторону часть демократов, не испытывающих удовлетворенности деятельностью избранного ими президента. К тому же явно обозначились сложности с формированием избирательного фонда: при отсутствии четкой и привлекательной избирательной программы трудно найти достаточное количество состоятельных доноров. И судя по всему, существуют опасения, связанные с проигрышем Обаме: для политиков старшего поколения это означало бы уход из большой политики, для младших – резкое снижение шансов на победу в президентских выборах 2016 года.

В этом году Организация Гэллапа при отслеживании отношения потенциального республиканского электората к политикам, заявлявшим о своем намерении участвовать в борьбе за Белый дом, использует две шкалы. Первая – «знание политика» (доля респондентов, которым знакомо его имя), вторая – «выраженность позитивного отношения», то есть разность между долями высокоблагоприятного и крайне неблагоприятного отношения к политику тех, кто знает его.

По результатам серии опросов, в первой половине апреля пятерку наиболее известных политиков составляли Сара Пэйлин (ее имя знают 95% опрошенных), Ньют Гингрич (86%), Майк Хаккаби (85%), Митт Ромни (83%) и Рон Пол (70%). Им заметно уступали активистка «чайного движения» Мишель Бахман (53%), Рик Санторум (42%), Хейли Бэрбур и Тим Пауленти (по 40%). Показатель известности других политиков находился в интервале 12–31% Что касается позитивного отношения (повторю, это процент только от тех, кто знает имя политика), то очевидным лидером был Хаккаби (27%), за ним следовали Бахман (20%) и Ромни (17%).

Прошел месяц, Хаккаби сохранил за собой самое высокое значение индекса позитивного отношения (24%). Далее с заметным отставанием следовали Бахман (20%) и Пэйлин (18%). Ромни (13%) занимал по этому показателю среднее положение в числе 13 политиков, привлекавших к себе внимание; еще скромнее была оценка Гингрича (11%). Но наименее позитивным оказалось отношение прореспубликански настроенного электората к Дональду Трампу, имя которого было известно почти всем опрошенным. Равные доли избирателей отнеслись к нему весьма благоприятно и весьма критично, и потому среднее значение рассматриваемого индекса оказалось для Трампа равным нулю.

В конце апреля многие из обсуждаемых республиканских политиков еще не вступили на «тропу борьбы», однако группа лидеров стала сжиматься. В это время «сошел с дистанции» Хейли Бэрбур, которого поддерживала партийная элита и который был способен собрать солидный избирательный фонд. Однако, по данным опросов, он мог рассчитывать лишь на 1–2% голосов будущих избирателей. Комментарии к заявлению Бэрбура о неучастии в выборах звучали примерно так: «просчитав все, он оказался умнее и дальновиднее тех, кто всерьез “ставил" на него».

16 мая о прекращении своего участия в избирательном марафоне объявил Трамп. Это не вызвало удивления обозревателей; часть из них отметили, что заявления Трампа о своем намерении бороться за Белый дом были не более чем пиаровской акцией опытного бизнесмена и шоумена.

Неожиданным для значительной части электората и ряда экспертов стал выход в середине мая из избирательного процесса Хаккаби: по результатам многих зондажей и политологических построений он имел неплохие шансы быть номинированным для борьбы за президентское кресло. Свое заявление он сопроводил словами: «Все говорит: “вперед", но сердце подсказывает: “нет"». Безусловно, за этим решением стоит многое: отсутствие уверенности в поддержке республиканским истэблишментом, осознание невозможности предложить в финальной части избирательной кампании нечто такое, что «перебивало» бы напор Обамы, трудности в сборе денег. Некоторые предполагают, что не последнюю роль в решении Хаккаби сыграли гонорары, которые он получает как ведущий ток-шоу на Fox News Channel.

В конце мая объявил о своем решении не участвовать в выборах Митч Дэниэлс, который, как и Бэрбур, входил в группу политиков, имевших основания рассчитывать на помощь вашингтонских республиканцев. Он считался сильнейшим среди кандидатов от Республиканской партии в вопросах экономики и, возможно, единственным, способным привлечь значительную часть независимых избирателей. Свое решение он прокомментировал словами: «Интересы и желания моей семьи были важнее всего при рассмотрении ситуации». Объяснение – стандартное для корректного ухода с политической сцены, но, всем ясно, маскирующее истинные причины этого ухода, которые лишь отчасти касаются его личной жизни. Ярко высказался о Дэниэлсе после его заявления Роберт Шрам, суперэксперт в политическом анализе: «Дэниэлс был бы скорее Гамлетом, чем президентом».

К середине мая, после отказа Хаккаби бороться за президентский пост, ситуация с лидерством в команде республиканцев стала еще более неопределенной. Трое политиков имели примерно равные основания считать себя первыми. Пэйлин знали 96% потенциального республиканского электората, и значение индекса позитивного отношения к ней равнялось 16%. Для Ромни соответствующие показатели были 83% и 14%, для Гингрича – 84% и 13%.

К концу мая обозначились новые повороты в дискуссии о фаворите в республиканском политическом пространстве. В это время в президентскую гонку вступил афроамериканец Герман Кейн, бизнесмен, сторонник крайне консервативных взглядов, могущий рассчитывать на поддержку «Чайной партии». Он никогда не занимал выборных позиций и не относится к республиканской элите. Согласно опросам, он известен менее чем трети республиканского электората (29%), однако в этой страте индекс позитивного отношения к нему достаточно высок – 24%. Но пока никто не рассматривает его как человека, способного победить на первичных выборах, тем более – помешать переизбранию Обамы.

Двумя днями позже Кейна вступил в борьбу бывший губернатор Миннесоты Тим Пауленти. Сделано это было не очень аккуратно: в газете The St. Paul Pioneer Press, выходящей в Миннесоте, его заявление появилось на странице некрологов. По мнению ряда экспертов, Пауленти – идеальная компромиссная фигура в стане республиканских политиков, но проблема заключается в отсутствии у него мощной, красивой идеи, способной привлечь электорат. К тому же он – «человек-невидимка»: его индексы известности и позитивного отношения (40% и 13% соответственно) невелики, но пока это некритично. У него есть возможность изменить такой расклад и успешно пройти первичные выборы, если он достигнет поставленной им самим цели – «собрать достаточное количество денег, чтобы иметь по крайней мере “Бьюик"-уровень кампании, если не “Кадиллак"». «Бьюик»-уровень, включающий использование стратегов, консультантов, полстеров, людей, общающихся с прессой, – это минимум 40–50 млн долларов. Для сравнения: в 2008 году Руди Джулиани, тогдашний республиканский правофланговый, собрал 55 млн долларов, но после проигрыша во Флориде ему пришлось отказаться от своих президентских намерений. Чтобы сформировать до конца декабря достойный финансовый фонд, Пауленти нужно еженедельно лично встречаться с богатыми донорами, но сейчас все его силы и время должны быть отданы подготовке к первичным выборам в штатах Айова, Нью-Хэмпшир и Южная Каролина – они состоятся в период с 6 февраля по 5 марта 2012 года. Проигрыш в этих штатах перекрывает ему дальнейшее движение к тому, чтобы быть номинированным на съезде республиканцев.

Между тем, опрос в Нью-Хэмпшире, проведенный в конце мая, показал, что если бы первичные выборы проходили в это время, то победителем стал бы Ромни: ему была готова отдать свои голоса треть республиканского электората штата (32%). Пэйлин поддержали бы 5% избирателей, а Пауленти – 4%. Общенациональный опрос, проведенный Организацией Гэллапа в конце мая, вывел Ромни в лидеры еще по одному критерию: ему отдают предпочтение те избиратели, которые озабочены прежде всего политическими и экономическими проблемами, а те, для кого важнейшими являются социальные и моральные проблемы, видят своим кандидатом скорее Пэйлин.

Пэйлин в мае еще официально не заявила об участии в президентских выборах, однако она много делала для поддержания своей популярности. В частности, в июне должна была состояться премьера двухчасового фильма о ней под названием «Непобедимая», который составил бы основу ее рекламной кампании. Замечу кстати, что если такой замысел и был, то, как выяснилось позднее, он не реализовался. О фильме писали, но общая оценка критики была весьма низкой: «плохая пропаганда, еще хуже фильм». Хотя Пэйлин может рассчитывать на значительную часть консервативного электората, героями которого до последнего времени были Хаккаби и Трамп, специалисты невысоко оценивают ее шансы на вселение в Белый дом. Ей не приходится рассчитывать на победу в теледебатах с Обамой.

Как же выглядела в целом предвыборная ситуация в стане республиканцев к концу мая? Опрос, проведенный в это время Организацией Гэллапа, выявил небольшое преимущество Ромни: 17% электората считают, что он должен стать номинантом от Республиканской партии на пост президента; 15% и 10% соответственно отдают предпочтение Пэйлин и Полу. За ними следуют Гингрич (9%), Кейн (8%), Пауленти (6%) и Бахман (5%). Аналогичное распределение голосов респондентов относительно предпочтительных номинантов было зафиксировано в опросе, проведенном двумя днями позже по заказу Opinion Research Corporation. Результаты его таковы: Ромни (19%), Пэйлин (15%), Пол (13%).

На исходе весны еще трудно было с определенностью сказать, определился ли лидер в стане республиканцев. Весьма вероятно, что это Митт Ромни. И тем не менее демократы продолжали ждать.

Успешная контртеррористическая операция, приведшая к убийству бен Ладена, ощутимо повысила авторитет Обамы в обществе. Это подтверждается тем фактом, что опрос, завершенный Организацией Гэллапа в третьей декаде мая, зафиксировал заметный рост индекса «экономического доверия» к президенту. В конце апреля его значение равнялось -39%, в мае оно постоянно росло и впервые с середины февраля достигло -25%. Еще один факт: во второй половине апреля более четверти американцев (27%) считали, что положение дел в экономике улучшается, а через месяц так думали свыше трети (37%).

К концу мая эффект ореола сохранялся. В это время был зафиксирован «индекс одобрения» деятельности Обамы, равный 53%, – это наивысшее значение данного показателя за последние 16 месяцев. В целом майская динамика рассматриваемого индекса имеет принципиально иную конфигурацию, чем в апреле. Доля одобряющих работу президента постоянно превышала долю не одобряющих, причем на протяжении трети месяца этот разрыв составлял 10 пунктов и более.

В целом за май среднее значение «индекса одобрения» составило 50%. Согласно модели Сильвера, это означает, что за 17 месяцев до выборов вероятность переизбрания Обамы находилась в интервале 66–68%.